Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть
у нас губернская мадера: неказиста
на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею
на сцену.
Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Для чего этим трем барышням нужно было говорить через день по-французски и по-английски; для чего они в известные часы играли попеременкам
на фортепиано, звуки которого слышались
у брата наверху, где занимались студенты; для чего ездили эти учителя французской литературы, музыки, рисованья, танцев; для чего в известные часы
все три барышни с М-llе Linon подъезжали в коляске к Тверскому бульвару в своих атласных шубках — Долли в длинной, Натали в полудлинной, а Кити в совершенно короткой, так что статные ножки ее в туго-натянутых красных чулках были
на всем виду; для чего им, в сопровождении лакея с золотою кокардой
на шляпе, нужно было ходить по Тверскому бульвару, —
всего этого и многого другого, что делалось в их таинственном мире, он не понимал, но знал, что
всё, что там делалось, было прекрасно, и был влюблен именно в эту таинственность совершавшегося.
Он ехал и отдохнуть
на две недели и в самой святая-святых народа, в деревенской глуши, насладиться
видом того поднятия народного духа, в котором он и
все столичные и городские жители были вполне убеждены. Катавасов, давно собиравшийся исполнить данное Левину обещание побывать
у него, поехал с ним вместе.
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно
на то, что не приехал старый князь, которого он чем больше знал, тем больше любил, и
на то, что явился этот Васенька Весловский, человек совершенно чужой и лишний. Он показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу,
у которого собралась
вся оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным
видом целует руку Кити.
За большим столом ужинала молодежь, и между ними Грушницкий. Когда я вошел,
все замолчали: видно, говорили обо мне. Многие с прошедшего бала
на меня дуются, особенно драгунский капитан, а теперь, кажется, решительно составляется против меня враждебная шайка под командой Грушницкого.
У него такой гордый и храбрый
вид…
Чичиков, со своей стороны, был очень рад, что поселился
на время
у такого мирного и смирного хозяина. Цыганская жизнь ему надоела. Приотдохнуть, хотя
на месяц, в прекрасной деревне, в
виду полей и начинавшейся весны, полезно было даже и в геморроидальном отношении. Трудно было найти лучший уголок для отдохновения. Весна убрала его красотой несказанной. Что яркости в зелени! Что свежести в воздухе! Что птичьего крику в садах! Рай, радость и ликованье
всего! Деревня звучала и пела, как будто новорожденная.
Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век
на полукочующем углу Европы, когда
вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда
на пожарищах, в
виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь
на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы, — и когда
все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и счету никто не ведал, и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает!
у нас их раскидано по
всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).
Да оставь я иного-то господина совсем одного: не бери я его и не беспокой, но чтоб знал он каждый час и каждую минуту, или по крайней мере подозревал, что я
все знаю,
всю подноготную, и денно и нощно слежу за ним, неусыпно его сторожу, и будь он
у меня сознательно под вечным подозрением и страхом, так ведь, ей-богу, закружится, право-с, сам придет, да, пожалуй, еще и наделает чего-нибудь, что уже
на дважды два походить будет, так сказать, математический
вид будет иметь, — оно и приятно-с.
— Позвольте, позвольте, я с вами совершенно согласен, но позвольте и мне разъяснить, — подхватил опять Раскольников, обращаясь не к письмоводителю, а
все к Никодиму Фомичу, но стараясь
всеми силами обращаться тоже и к Илье Петровичу, хотя тот упорно делал
вид, что роется в бумагах и презрительно не обращает
на него внимания, — позвольте и мне с своей стороны разъяснить, что я живу
у ней уж около трех лет, с самого приезда из провинции и прежде… прежде… впрочем, отчего ж мне и не признаться в свою очередь, с самого начала я дал обещание, что женюсь
на ее дочери, обещание словесное, совершенно свободное…
Андрей Семенович,
у которого никогда почти не бывало денег, ходил по комнате и делал сам себе
вид, что смотрит
на все эти пачки равнодушно и даже с пренебрежением.
Дворник стоял
у дверей своей каморки и указывал прямо
на него какому-то невысокому человеку, с
виду похожему
на мещанина, одетому в чем-то вроде халата, в жилетке и очень походившему издали
на бабу. Голова его, в засаленной фуражке, свешивалась вниз, да и
весь он был точно сгорбленный. Дряблое, морщинистое лицо его показывало за пятьдесят; маленькие заплывшие глазки глядели угрюмо, строго и с неудовольствием.
Поутру пришли меня звать от имени Пугачева. Я пошел к нему.
У ворот его стояла кибитка, запряженная тройкою татарских лошадей. Народ толпился
на улице. В сенях встретил я Пугачева: он был одет по-дорожному, в шубе и в киргизской шапке. Вчерашние собеседники окружали его, приняв
на себя
вид подобострастия, который сильно противуречил
всему, чему я был свидетелем накануне. Пугачев весело со мною поздоровался и велел мне садиться с ним в кибитку.
Там есть и добрая волшебница, являющаяся
у нас иногда в
виде щуки, которая изберет себе какого-нибудь любимца, тихого, безобидного, другими словами, какого-нибудь лентяя, которого
все обижают, да и осыпает его, ни с того ни с сего, разным добром, а он знай кушает себе да наряжается в готовое платье, а потом женится
на какой-нибудь неслыханной красавице, Милитрисе Кирбитьевне.
Его мучила теперь тайна: как она, пропадая куда-то
на глазах
у всех, в
виду, из дома, из сада, потом появляется вновь, будто со дна Волги, вынырнувшей русалкой, с светлыми, прозрачными глазами, с печатью непроницаемости и обмана
на лице, с ложью
на языке, чуть не в венке из водяных порослей
на голове, как настоящая русалка!
У него, взамен наслаждений, которыми он пользоваться не мог, явилось старческое тщеславие иметь
вид шалуна, и он стал вознаграждать себя за верность в супружестве сумасбродными связями,
на которые быстро ушли
все наличные деньги, брильянты жены, наконец и большая часть приданого дочери.
На недвижимое имение, и без того заложенное им еще до женитьбы, наросли значительные долги.
Между тем граф серьезных намерений не обнаруживал и наконец… наконец… вот где ужас! узнали, что он из «новых» и своим прежним правительством был — «mal vu», [
на подозрении (фр.).] и «эмигрировал» из отечества в Париж, где и проживал, а главное, что
у него там, под голубыми небесами, во Флоренции или в Милане, есть какая-то нареченная невеста, тоже кузина… что
вся ее фортуна («fortune» — в оригинале) перейдет в его род из того рода, так же как и
виды на карьеру.
Вообще они грубее
видом и приемами японцев и ликейцев, несмотря
на то что
у всех одна цивилизация — китайская.
Ноги
у всех более или менее изуродованы; а
у которых «от невоспитания, от небрежности родителей» уцелели в природном
виде, те подделывают, под настоящую ногу, другую, искусственную, но такую маленькую, что решительно не могут ступить
на нее, и потому ходят с помощью прислужниц.
Я писал вам, как я был очарован островом (и вином тоже) Мадеры. Потом, когда она скрылась
у нас из
вида, я немного разочаровался. Что это за путешествие
на Мадеру? От Испании рукой подать,
всего каких-нибудь миль триста! Это госпиталь Европы.
Вот стоишь при входе
на второй рейд,
у горы Паппенберг, и видишь море, но зато видишь только профиль мыса, заграждающего
вид на Нагасаки, видишь и узенькую бухту Кибач,
всю.
Теперь, когда он входил
на возвышение, он имел сосредоточенный
вид, потому что
у него была привычка загадывать
всеми возможными средствами
на вопросы, которые он задавал себе.
Заметнее
всех женщин-арестанток и поразительным криком и
видом была лохматая худая цыганка-арестантка с сбившейся с курчавых волос косынкой, стоявшая почти посередине комнаты,
на той стороне решетки
у столба, и что-то с быстрыми жестами кричавшая низко и туго подпоясанному цыгану в синем сюртуке.
Нехлюдов был удивлен, каким образом надзиратель, приставленный к политическим, передает записки, и в самом остроге, почти
на виду у всех; он не знал еще тогда, что это был и надзиратель и шпион, но взял записку и, выходя из тюрьмы, прочел ее. В записке было написано карандашом бойким почерком, без еров, следующее...
В светлый ноябрьский день подъезжал Привалов к заветному приваловскому гнезду, и
у него задрожало сердце в груди, когда экипаж быстро начал подниматься
на последнюю возвышенность, с которой открывался
вид на весь завод.
Разумеется, показание пана Муссяловича внесли в протокол в самой полной подробности.
На том панов и отпустили. О факте же передержки в картах почти и не упомянули; Николай Парфенович им слишком был и без того благодарен и пустяками не хотел беспокоить, тем более что
все это пустая ссора в пьяном
виде за картами и более ничего. Мало ли было кутежа и безобразий в ту ночь… Так что деньги, двести рублей, так и остались
у панов в кармане.
Это именно вот в таком
виде он должен был
все это унижение почувствовать, а тут как раз я эту ошибку сделал, очень важную: я вдруг и скажи ему, что если денег
у него недостанет
на переезд в другой город, то ему еще дадут, и даже я сам ему дам из моих денег сколько угодно.
Весь тот день мало со мной говорил, совсем молчал даже, только заметил я: глядит, глядит
на меня из угла, а
все больше к окну припадает и делает
вид, будто бы уроки учит, а я вижу, что не уроки
у него
на уме.
— Да что это
у тебя за минута, и какая такая там «весть», можно спросить, аль секрет? — с любопытством ввернул опять Ракитин, изо
всей силы делая
вид, что и внимания не обращает
на щелчки, которые в него летели беспрерывно.
Вообще судя, странно было, что молодой человек, столь ученый, столь гордый и осторожный
на вид, вдруг явился в такой безобразный дом, к такому отцу, который
всю жизнь его игнорировал, не знал его и не помнил, и хоть не дал бы, конечно, денег ни за что и ни в каком случае, если бы сын
у него попросил, но
все же
всю жизнь боялся, что и сыновья, Иван и Алексей, тоже когда-нибудь придут да и попросят денег.
— Я говорил, вас жалеючи.
На вашем месте, если бы только тут я, так
все бы это тут же бросил… чем
у такого дела сидеть-с… — ответил Смердяков, с самым открытым
видом смотря
на сверкающие глаза Ивана Федоровича. Оба помолчали.
От устья Илимо Такема поворачивает
на север и идет в этом направлении 6 или 7 км. Она
все время придерживается правой стороны долины и протекает
у подножия гор, покрытых осыпями и почти совершенно лишенных растительности. Горы эти состоят из глинисто-кремнистых сланцев и гранитного порфира. С левой стороны реки тянется широкая полоса земли, свободная от леса. Здесь можно видеть хорошо сохранившиеся двойные террасы. Деревья, разбросанные в одиночку и небольшими группами, придают им живописный
вид.
На прибрежных лугах, около кустарников, Н.А. Десулави обратил мое внимание
на следующие растения, особенно часто встречающиеся в этих местах: астру с удлиненными ромбовидными и зазубренными листьями, имеющую цветы фиолетово-желтые с белым хохолком величиной с копейку, расположенные красивой метелкой; особый
вид астрагала, корни которого в массе добывают китайцы для лекарственных целей, — это крупное многолетнее растение имеет ветвистый стебель, мелкие листья и многочисленные мелкие бледно-желтые цветы; крупную живокость с синими цветами,
у которой
вся верхняя часть покрыта нежным пушком; волосистый журавельник с грубыми, глубоко надрезанными листьями и нежными малиновыми цветами; темно-пурпуровую кровохлебку с ее оригинальными перистыми листьями; крупнолистную горечавку — растение с толстым корнем и толстым стеблем и с синевато-фиолетовыми цветами, прикрытыми длинными листьями, и, наконец, из числа сложноцветных — соссюрею Максимовича, имеющую высокий стебель, зазубренные лировидные листья и фиолетовые цветы.
Заря уже занялась, когда он возвратился домой. Образа человеческого не было
на нем, грязь покрывала
все платье, лицо приняло дикий и страшный
вид, угрюмо и тупо глядели глаза. Сиплым шепотом прогнал он от себя Перфишку и заперся в своей комнате. Он едва держался
на ногах от усталости, но он не лег в постель, а присел
на стул
у двери и схватился за голову.
На другой день Чертопханов вместе с Лейбой выехал из Бессонова
на крестьянской телеге. Жид являл
вид несколько смущенный, держался одной рукой за грядку и подпрыгивал
всем своим дряблым телом
на тряском сиденье; другую руку он прижимал к пазухе, где
у него лежала пачка ассигнаций, завернутых в газетную бумагу; Чертопханов сидел, как истукан, только глазами поводил кругом и дышал полной грудью; за поясом
у него торчал кинжал.
Водились за ним, правда, некоторые слабости: он, например, сватался за
всех богатых невест в губернии и, получив отказ от руки и от дому, с сокрушенным сердцем доверял свое горе
всем друзьям и знакомым, а родителям невест продолжал посылать в подарок кислые персики и другие сырые произведения своего сада; любил повторять один и тот же анекдот, который, несмотря
на уважение г-на Полутыкина к его достоинствам, решительно никогда никого не смешил; хвалил сочинение Акима Нахимова и повесть Пинну;заикался; называл свою собаку Астрономом; вместо однакоговорил одначеи завел
у себя в доме французскую кухню, тайна которой, по понятиям его повара, состояла в полном изменении естественного вкуса каждого кушанья: мясо
у этого искусника отзывалось рыбой, рыба — грибами, макароны — порохом; зато ни одна морковка не попадала в суп, не приняв
вида ромба или трапеции.
— Ну, Вера, хорошо. Глаза не заплаканы. Видно, поняла, что мать говорит правду, а то
все на дыбы подымалась, — Верочка сделала нетерпеливое движение, — ну, хорошо, не стану говорить, не расстраивайся. А я вчера так и заснула
у тебя в комнате, может, наговорила чего лишнего. Я вчера не в своем
виде была. Ты не верь тому, что я с пьяных-то глаз наговорила, — слышишь? не верь.
Близ Москвы, между Можайском и Калужской дорогой, небольшая возвышенность царит над
всем городом. Это те Воробьевы горы, о которых я упоминал в первых воспоминаниях юности.
Весь город стелется
у их подошвы, с их высот один из самых изящных
видов на Москву. Здесь стоял плачущий Иоанн Грозный, тогда еще молодой развратник, и смотрел, как горела его столица; здесь явился перед ним иерей Сильвестр и строгим словом пересоздал
на двадцать лет гениального изверга.
Не раз она решалась «обкормить» мужа, но, как и
все злонравные люди, трусила последствий такого поступка. Ведь
у всех ее жизнь была
на виду, и, разумеется, в случае внезапной смерти Савельцева, подозрения прежде
всего пали бы
на нее.
Сто лет самоотверженной, полной риска работы нескольких поколений
на виду у всей Москвы. Еще и сейчас немало москвичей помнят подвиги этих удальцов
на пожарах,
на ходынской катастрофе во время царского коронования в 1896 году, во время наводнений и, наконец, при пожаре артиллерийских складов
на Ходынке в 1920 году.
У портных «засидки» продолжались два дня. 9 сентября к семи часам вечера
все сидят, ноги калачиком,
на верстаках, при зажженной лампе. Еще засветло зажгут и сидят, делая
вид, что шьют.
Эти две различные по духу и по
виду партии далеко держались друг от друга.
У бедноты не было знакомств, им некуда было пойти, да и не в чем. Ютились по углам, по комнаткам, а собирались погулять в самых дешевых трактирах. Излюбленный трактир был
у них неподалеку от училища, в одноэтажном домике
на углу Уланского переулка и Сретенского бульвара, или еще трактир «Колокола»
на Сретенке, где собирались живописцы, работавшие по церквам.
Все жили по-товарищески:
у кого заведется рублишко, тот и угощает.
Старший брат в
виде короля восседал
на высоком стуле, задрапированный пестрым одеялом, или лежал
на одре смерти; сестренку, которая во
всем этом решительно ничего не понимала, мы сажали
у его ног, в
виде злодейки Урсулы, а сами, потрясая деревянными саблями, кидали их с презрением
на пол или кричали дикими голосами...
— Вот хоть бы взять ваше сальное дело, Тарас Семеныч: его песенка тоже спета, то есть в настоящем его
виде. Вот
у вас горит керосиновая лампа — вот где смерть салу. Теперь керосин
все: из него будут добывать
все смазочные масла; остатки пойдут
на топливо. Одним словом, громаднейшее дело. И все-таки есть выход… Нужно основать стеариновую фабрику с попутным производством разных химических продуктов, маргариновый завод. И всего-то будет стоить около миллиона. Хотите, я сейчас подсчитаю?
Мне захотелось самому окрасить что-нибудь, и я сказал об этом Саше Яковову, серьезному мальчику; он всегда держался
на виду у взрослых, со
всеми ласковый, готовый
всем и всячески услужить. Взрослые хвалили его за послушание, за ум, но дедушка смотрел
на Сашу искоса и говорил...
Вдруг Ипполит поднялся, ужасно бледный и с
видом страшного, доходившего до отчаяния стыда
на искаженном своем лице. Это выражалось преимущественно в его взгляде, ненавистно и боязливо глянувшем
на собрание, и в потерянной, искривленной и ползучей усмешке
на вздрагивавших губах. Глаза он тотчас же опустил и побрел, пошатываясь и
всё так же улыбаясь, к Бурдовскому и Докторенку, которые стояли
у выхода с террасы; он уезжал с ними.
— Ну, еще бы! Вам-то после… А знаете, я терпеть не могу этих разных мнений. Какой-нибудь сумасшедший, или дурак, или злодей в сумасшедшем
виде даст пощечину, и вот уж человек
на всю жизнь обесчещен, и смыть не может иначе как кровью, или чтоб
у него там
на коленках прощенья просили. По-моему, это нелепо и деспотизм.
На этом Лермонтова драма «Маскарад» основана, и — глупо, по-моему. То есть, я хочу сказать, ненатурально. Но ведь он ее почти в детстве писал.
Князь смеялся; Аглая в досаде топнула ногой. Ее серьезный
вид, при таком разговоре, несколько удивил князя. Он чувствовал отчасти, что ему бы надо было про что-то узнать, про что-то спросить, — во всяком случае, про что-то посерьезнее того, как пистолет заряжают. Но
всё это вылетело
у него из ума, кроме одного того, что пред ним сидит она, а он
на нее глядит, а о чем бы она ни заговорила, ему в эту минуту было бы почти
всё равно.
Государь этого не знал до самого приезда в Россию, а уехали они скоро, потому что
у государя от военных дел сделалась меланхолия и он захотел духовную исповедь иметь в Таганроге
у попа Федота [«Поп Федот» не с ветра взят: император Александр Павлович перед своею кончиною в Таганроге исповедовался
у священника Алексея Федотова-Чеховского, который после того именовался «духовником его величества» и любил ставить
всем на вид это совершенно случайное обстоятельство.
Первым делом они обратились к старику Чеботареву и принялись его расспрашивать: мало ли девки балуются, да не
на виду у всех, а тут в глазах
у всех Феклиста поселилась
у Морока.
Это слово точно придавило Макара, и он бессильно опустился
на лавку около стола. Да, он теперь только разглядел спавшего
на лавке маленького духовного брата, — ребенок спал, укрытый заячьей шубкой.
У Макара заходили в глазах красные круги, точно его ударили обухом по голове. Авгарь, воспользовавшись этим моментом, выскользнула из избы, но Макар даже не пошевелился
на лавке и смотрел
на спавшего ребенка, один
вид которого повернул
всю его душу.